Ирка, Ирка, не оборачивайся!
Ваня и Ира жили в соседнем доме. В старом общежитии, а во дворе - лебеди из покрышек. От таких общежитий, хоть за три метра обойди, почему-то кислыми щами пахнет.
Родились они в семье алкоголиков с разницей в 7 лет. В семье, у которой почему-то получались очень красивые дети.
Ира, старшая сестра, почти сразу стала Ване мамой.
Сама сопля ещё, а санки тащит. Сама пол вершка ростом, а, гляди-ка, братишку за руку в сад ведёт. И лицо-то серёзное, взрослое.
Ни друга, ни подруги у Иры нет.
"Ты - бомжа!", говорят. Я всегда недоумевал, откуда в искренних детях столько искренней жестокости.
Однаждый кто-то из ребят одноклассников на землю монету кинул, подбирай, мол, поберушка. А Ира и подняла.
С тех пор на добрые слова от сверстников Ира расчёт не вела.
Вдвоём они, и играют вдвоём.
Вот сейчас - в прятки. Ирка уже до десяти посчитала, а Ваня спрятаться не успел, кричит:
- Ирка, Ирка, не оборачивайся! А она смеётся звонко на весь двор, кричит: "Попался!".
Прошло много лет. Ирка выучилась, уехала на большую землю, вышла замуж за красивого военного с широкими плечами.
А Ваню органы опеки увезли. Родители даже не поняли ничего. Где там поймёшь, когда за третьей идти нужно, взять 0,7.
И месяца не прошло, Ира в детский дом примчалась. Со всеми документами и белым конвертом.
То ли чиновники цвет белый любят, то ли конверты, только вот часто эти конверты белые помогают в самых различных делах.
Ванька в тот же вечер к сестре уехал, стал обладателем нового велосипеда и веры в то, что всё ещё обязательно будет хорошо.
Ирка намедни во Мценск приезжала. Батя слёг.
Она только, говорят, к матери подошла - та на лавке пьяная спала.
Мать - в слёзы. На весь двор кричит белугой: "Ирка, помоги хоть деньгой! Ирка, родная кровь! Не брось мать, хоть бутылку купи! Ирка!".
А Ваня, как в детстве, сестру за руку схватил, и к остановке тащит, пока у той глаза засияли слезами.
- Ирка, Ирка, не оборачивайся
